Один был молодым и дерзким. Даже наглым.Его BMW Х5, уже третий за недолгую столичную жизнь, имел тёмный колер, красивые номера и глухую тонировку. И поворотников он никогда не включал, запомнив однажды сказанную в шутку по радио фразу о том, что у машин дороже трёх миллионов поворотников не должно быть с завода. Далёкий родной регион позволял не обращать внимания на камеры и держать как минимум удвоенную скорость там, где остальные плелись положенные 60, а ксеноновые прожекторы вместо фар разгоняли зазевавшихся перед капотом. В общем, ему казалось, что жизнь удалась.Другой тоже вечно торопился, поскольку каждая минута за рулём кормилицы-«Газели» имела денежный эквивалент. Он тоже не включал поворотники, но только потому, что из четырёх оранжевых стёклышек за семнадцать лет на его машине осталось лишь одно.Он состарился за рулём своего Росинанта, латая и подкрашивая его бесформенное и бесцветное тело, показателям тонно-километров которого позавидовал бы любой автокомбинат. Но мотор ещё позволял, и он тоже мчал.И оба оказались в этом злополучном тоннеле, где правая сторона дороги уже вторую зиму огорожена бетонными блоками, где каждый ждёт момента, чтобы нырнуть в освободившийся ряд. Надо же было судьбе свести их, таких непохожих, в одном месте и времени. Пару минут они боролись за ряд: «Газель» из последних сил, Х5—играючи. Им хватило времени даже обменяться злобными клаксонами и вспышками фар. И хотя за плечами «газелиста» был не один миллион километров, молодость победила опыт. Баварский гений лучше управлялся и нырнул в просвет между блоками первым. Его водитель успел испытать торжество победы в тот миг, когда усталая рука ещё только тянула руль грузовика правее.Но впереди, чуть дальше прямого взгляда, стояли блоки. Тяжёлые, каждый по паре тонн. Много блоков. Строители по привычке просто свалили их на пустую полосу. Немецкий чемпион «съел» преграду первым, выстрелив подушками и подпрыгнув на добрых пару метров над землёй. То, что было крышей, стало полом, и последнее, что видел его водитель,—летящий на него шершавый бетонный край с торчащей ржавой скобой. А «газелисту» хватило кормы навсегда причалившего внедорожника. Грузовичок лёг на бок и выкатил на дорогу несколько бочек с синей краской. Его кабина просто перестала существовать, рассыпавшись ржавчиной, а непристёгнутый водитель продолжил движение в полёте.В тот раз не победил никто, хотя скорая, пробившись по встречке, приехала всего за двенадцать минут. За что они так героически сражались? За что отдали жизни? Кому доказывали своё превосходство? Наверное, сами себе. Определённо сами себе. Как и всех погибающих в битвах, Валькирии, постоянно кружащие над московскими дорогами, унесли их в Вальхаллу, где они сидят за столом Одина, пьют мёд и негромко говорят о том, как могла бы сложиться их дальнейшая земная жизнь...
