Предлагаю вашему вниманию статью моего коллеги Вячеслава К. о Чарльзе Джарротте
Начало здесь
Придорожные впечатления
Перед началом гонки мне настоятельно рекомендовали носить с собой револьвер на случай неприятностей с крестьянами, и я почти пожалел, что не последовал этому совету. Небольшая толпа очень хулигански выглядящих людей окружила нас, когда мы остановились, и я достал пару особенно больших шинных монтировок и положил их в удобное положение, готовый к любой чрезвычайной ситуации. Поскольку Брей и я лежали на спине под машиной, я боюсь, что мы могли бы оказать лишь небольшое сопротивление, но единственное неудобство, которое мы испытали, было вызвано в основном непосредственной близостью людей, одетых в одежду, которую они, вероятно, не снимали в течение двенадцати месяцев.
Тут Брей, столкнувшись с неподатливой гайкой, умудрился очень эффективно ударить меня по губам большим и тяжелым гаечным ключом, и мое обычное спокойное настроение несколько пошатнулось; но я нашел удовлетворительный выход, энергично отмахнувшись от крестьян одной из монтировок.
На свои места и снова прочь, а затем мы едва избежали опасности, внезапно столкнувшись в облаке пыли с большими стволами деревьев, которые какой-то злодей положил прямо поперек дороги. Мне пришлось сделать большой поворот, чтобы объехать их, и при этом я едва не пропустил огромный телеграфный столб.
Не могу сказать, что крестьяне en route (по пути – прим. пер.) смотрели на нас благосклонно. В маленьких деревнях хмурые взгляды были заметнее улыбок, а ругательства — чаще, чем приветственные крики, хотя в больших городах все было как раз наоборот.
Затем у нас случился первый прокол, но благодаря нашим съемным ободам Dunlop мы снова поехали меньше чем через две минуты, и я благодарил небеса за то, что ремонт шин во время гонки остался в прошлом.
И так мы с трудом продвигались вперед, дорога, по-видимому, становилась все хуже и хуже, пока, наконец, Чудово, первый нейтрализованный контроль, в 106 верстах от старта, не показался в поле зрения. Нам дали десять минут, чтобы проехать через город, и на внешнем контроле мы заправились бензином, выпили по стакану русского чая и съели бутерброд и снова отправились в путь, превысив наше нейтрализованное время всего на одну минуту.
После этого наши остановки из-за рессор стали более частыми, а толчки от дороги стали намного сильнее. К этому времени я был черно-синим, а Брей быстро приближался к стадии «выбитого». Все наши амортизаторы и три рессоры вышли из строя, но это был случай ремонта и мы продвигались вперед, пока в конце концов не достигли точки, когда стало невозможно ехать со скоростью больше двадцати миль в час.
Мы обогнали много машин на дороге, и — через наши остановки — нас снова обогнали в свою очередь. Мы наткнулись на Ружье, очевидно, находившегося в большой беде, и я остановился, чтобы посмотреть, не нужна ли ему помощь, но он сказал, что сломал обе передние рессоры, и ремонтирует их и медленно продвигается к следующему месту. У всех других машин на дороге, похоже, были проблемы с рессорами или шинами.
Я хотел бы здесь объяснить, что есть один серьезный момент, связанный с гонкой такого рода в России. Вполне возможно, что автомобиль может безнадежно сломаться в нескольких милях от любой деревни или человеческого жилья и в пятидесяти милях от железнодорожной станции, и положение водителя в таких условиях было бы несчастливым.
Я рассматривал эти возможности с тех пор, как мы выехали из Крестцов — нашего последнего контрольного пункта. Мы безнадежно выбыли из гонки, и когда Валдай показался в поле зрения, и я обнаружил, что мы находимся недалеко от железнодорожной станции, принял благоразумное решение направиться туда и не рисковать восемьдесят верст между Валдаем и Вышнем Волочком.
Потом мне сказали, что дорога от Вышнего Волочка до Москвы была намного лучше, но я знаю, что моя машина не доехала бы до Вышнего Волочка, так что этот факт не очень мне помог.
Конец моей гонки
На Валдае нас ждали новые неприятности, но по другой причине. Прибыв на маленькую железнодорожную станцию, я начал пытаться объясниться. Английский, французский и немецкий были бесполезны, а русского я не знал. У меня в кармане был небольшой разговорник, и с его помощью я объяснил, что хочу, чтобы мою машину отправили в Санкт-Петербург, а нам нужны билеты в Москву. Начальник станции — по крайней мере, я полагаю, что это был начальник станции — военная охрана, носильщики — фактически, все, кто был поблизости — пытались мне помочь, но потребовалось всего полтора часа, чтобы все прояснить. К счастью, у меня было специальное открытое письмо из российского посольства в Лондоне, написанное на русском языке, которое мне очень помогло.
Погрузка машины на железнодорожный вагон была делом большого волнения. Я заручился помощью военной охраны станции — которая руководила всем этим — и, судя по пестрой толпе, ими нужно было управлять.
Помня о количестве бензина в моей машине, я счел разумным опорожнить бак перед погрузкой машины в поезд. Бензин, очевидно, был неизвестной жидкостью на Валдае. Сначала мне сказали опорожнить бак во дворе станции, но, думая, что станция, вероятно, понадобится после моего отъезда, я решил отвести машину в поле неподалеку. Мне пришлось жестами объяснять, что курить опасно, и было забавно наблюдать, как каждый мужик быстро это понимал и пытался объяснить это одному из своих менее сообразительных товарищей. В этот момент Брею пришла в голову блестящая идея взять ведро и использовать часть бензина, чтобы очистить мою белую кепку, которая была немного грязной. Успех, сопровождавший его усилия, поразил прохожих, особенно когда он подверг свою собственную твидовую кепку той же обработке и очистил ее от всех масляных и грязных пятен. Несомненно, эта чудесная жидкость была слишком драгоценной, чтобы тратить ее впустую, и прежде чем мы поняли, что происходит, со всех сторон появились горшки и кастрюли, вокруг машины началась суета, а кастрюли с бензином несли в деревню (возможно, речь идет о деревенской окраине – Валдай тогда уже был городом – прим. пер.) для очистки. Очевидно, я не мог объяснить его опасные свойства, и любая попытка остановить налет закончилась бы беспорядками.
Было трудно погрузить мою машину в железнодорожный вагон, и чудом было то, что она не была сильно повреждена. Однако мой солдат, благодаря многочисленным крикам и ругательствам в адрес толпы, в конце концов преуспел. Чтобы проявить свою благодарность, я вручил ему рубль (два шиллинга) и дал еще один рубль, чтобы он разделил его между толпой — не такая уж большая сумма по сравнению с тем, что заплатили бы такой же толпе в Англии. Однако эта щедрость ошеломила их, и, сделав мне общие salaams (приветствия – прим. пер.), они начали ссориться между собой за свою долю. Каждый утверждал, что сделал больше всего работы, и я убрался с места происшествия, опасаясь всеобщей потасовки. Позже мне сказали, что я вообще ничего им не должен был давать, но это казалось вряд ли правильным даже в России.
Еду и питье мы нашли в маленьком буфете, и я попытался послать телеграмму Ч. П. в Москве и еще одну в Лондон, сообщая о случившемся. Мой визит на телеграф не увенчался успехом. Здесь, опять же, русский был единственным языком, который знали все. Затем я отправился прочесывать деревню, чтобы выяснить, говорит ли кто-нибудь по-французски, кого мог бы уговорить перевести мои пожелания на русский язык. Было жаркое утро, и я с трудом тащился по дороге, думая, что, хотя автогонки и являются прекрасным видом спорта, у них иногда есть некоторые недостатки. Внезапно меня по-английски поприветствовал молодой человек, который сказал, что слышал о моем визите на почту, и поскольку он знал английский, прожив несколько лет в Америке, он искал меня, чтобы оказать помощь.
Здесь я наконец избавился от своих неприятностей, и, послав телеграммы, мы отправились обратно на станцию, чтобы обнаружить, что прибыла еще одна машина — Berliet — за рулем которой был Адальин, со сломанными рессорами, и ее таким же образом поместили в грузовой вагон и заказали отправку назад в Санкт-Петербург. Адальин был хорошим спортсменом и был убит горем — как и его профессиональный механик — из-за того, что пришлось отказаться от гонки.
Никогда не забуду жару и усталость того долгого дня. В четыре часа мы услышали, что сломалась еще одна машина, и она стоит в конюшне в деревне, водитель — русский. Вскоре после этого на станцию приехал Werner (марка французского автомобиля – прим. пер.), израсходовав все шины и имея другие неприятности. Водитель и механик были двумя молодыми спортсменами, которые были на дороге ради развлечения, и поскольку оба говорили по-французски, мы вскоре стали веселой компанией, севшей за ужином в шесть часов. Один из них пошел за продовольствием, и в результате получилась отличная еда. Никогда еще Валдай не видел столько автомобилизма, и разговоры за ужином были только о бензине. Затем одному гению пришла в голову блестящая идея, ввиду представительного характера собрания, основать Автомобильный клуб Валдая, и меня тут же избрали председателем и сделали президентом — маленькая шутка, которая продолжалась на протяжении всего нашего путешествия в Москву и была с большим удовольствием упомянута на ужине Московского клуба автомобилистов два дня спустя.
Российские железные дороги
Прогуливаясь по деревне в тот день с моим англоговорящим другом, я смог получить некоторую информацию о местоположении автомобилей, проехавших через нее, и обнаружил, что Эмери потратил всего четыре часа и десять минут, чтобы преодолеть 312 верст (около 330 километров) — почти невероятная скорость, учитывая состояние дороги — и проехал деревню гораздо быстрее, чем кто-либо другой, следовавший за ним. Деможо, однако, наступал ему на пятки. Дюрэ прошел сорок минут спустя, но позже я обнаружил, что он остановился в Вышнем Волочке (в восьмидесяти верстах от Валдая) из-за проблем с рамой своего автомобиля. Вагнер также был в хорошей позиции, и гонка в Валдае все еще продолжалась, и Эмери лидировал.
В восемь часов вечера того же дня пришел поезд — обычный русский поезд, который в среднем ехал со скоростью около двадцати миль в час, и двигатель которого использовал дрова в качестве топлива.
Обратите внимание: Топ 18 самых дорогих машин (без учëта налогов) часть 1.
Могу сказать, что дрова — практически единственное топливо, используемое на российских железных дорогах, и одним из самых интересных зрелищ вдоль различных железно- дорожных линий являются огромные штабеля срубленных бревен.Пыхтя и фыркая, и выбрасывая огромные тучи искр, мы с трудом тащились до Вышнего Волочка, где нам пришлось пересесть и час ждать прямого поезда до Москвы.
По прибытии поезда я ужаснулся, когда обнаружил, что ни в одном вагоне первого класса нет свободных мест, и что нам придется ехать вторым классом. Те, кто не путешествовал по России, вряд ли поймут, что это значит. В поездах четыре класса — первый возможен, второй невозможен, третий ужасен, а четвертый непередаваем.
Прибытие в Москву
У нас был своего рода двойной вагон, и, по-моему, в нем было около шестнадцати человек, все окна были закрыты, и восемь долгих часов в ту жаркую ночь нам пришлось это терпеть. Благодаря усталости за день иногда удавалось поспать, но я оглядываюсь на это путешествие с глубокой благодарностью за то, что оно длилось всего восемь часов.
В семь часов мы приехали в Москву, к нашему большому облегчению, и из поезда высыпали водители и механики, которые сломались во время гонки и присоединились к поезду ночью. Как заметил один из участников — никогда еще так много водителей не прибывали на контрольный пункт так близко друг к другу.
Появившись в гостинице «Метрополь», мне пришлось вытаскивать Ч. П. из постели, и я нашел, что приехал по крайней мере на три часа раньше, чем меня ожидали.
Финиш гонки
Он был особенно рад меня видеть, потому что после приезда в Москву обнаружил, что случайно взял мой паспорт вместо своего собственного — факт, который я узнал в воскресенье в Санкт-Петербурге — в результате чего, когда он пришел снимать комнаты в Москве, у него сразу же возникли серьезные проблемы с полицией, и он получил уведомление о необходимости предъявить свой паспорт в течение двадцати четырех часов. Таким образом, если бы я не явился в Москву, его положение было бы довольно серьезным, и боюсь, что мое было бы столь же серьезным, потому что в моем паспорте было его имя. Однако после предъявления паспортов все было хорошо.
От него я узнал, что Эмери выиграл гонку со средней скоростью более пятидесяти трех миль в час — замечательное достижение, учитывая состояние дороги, — и последующий осмотр его машины объяснил почему, потому что у него практически не было никаких неполадок, и все его рессоры были целы.
Деможо не повезло на Darracq, так как он опережал на несколько минут Эмери, которого обогнал, а затем за 6 1/2 версты до финиша у него сломался бензопровод, и Эмери промчался мимо, пока Деможо стоял на дороге.
Эмери остановился у самого финиша, не пройдя ленты, что вызвало протесты жюри. Его предупреждают: «идет Деможо», который может перейти ленту раньше его
Финиш гонки примерно в десяти верстах от Москвы был местом большого оживления в течение дня. Присутствовали губернатор Москвы и другие высокие военные чины, а также огромная толпа. Казаки охраняли дорогу, и когда прибыл Эмери, волнение и энтузиазм были сильны. Из двадцати девяти автомобилей, выехавших из Санкт-Петербурга, только десять прибыли в Москву, и из этого можно составить некоторое представление о состоянии дороги.
Многочисленные зрители на финише в Москве
Московский автосалон
Выставка в Москве стала для меня откровением. Я нашел великолепное здание, полное автомобилей — и очень хороших автомобилей — и обнаружил, что были представлены почти все ведущие иностранные автомобильные фирмы. Особенно заметными были французские фирмы, в то время как Италия, Германия и Америка представили хорошие экспонаты.
Были представлены только две английские фирмы, но Dunlop Tyre Co. была очень заметна. Это была прекрасная выставка — гораздо лучше любой выставки, которую я видел, за исключением, конечно, Парижа и Олимпии.
Виктор Эмери на Benz принимает поздравления после финиша
Виктор Эмери на Benz принимает поздравления после финиша
Москва показалась мне очень интересным городом, и она была своеобразной из-за своего ярко выраженного восточного характера. Санкт-Петербург поражает своей идеей державности.
В Москве впечатляют прекрасно позолоченные башни и знаменитый Кремль, и инстинктивно мысли переносятся в тот день, когда этот город в своем запустении принес конец и крушение армии великого Наполеона.
В обоих городах, однако, есть одно и то же чувство, что действуют мощные силы, и что в любой момент можно оказаться втянутым в события волнующего характера. Тот факт, что вся полиция носит оружие, вид почтальона, совершающего обход, вооруженного магазинной винтовкой, военная охрана в каждом банке с заряженными винтовками — все это заставляет почувствовать, что закон и порядок в России достигаются не столько фактическим желанием народа, сколько твердой рукой властей, и поэтому я должен признаться, что когда мы снова пересекли границу с Германией, я вздохнул с облегчением, как человек, только что освободившийся из тюрьмы.
Московские удобства
Наше пребывание в Москве было кратким, но оно позволило нам в полной мере насладиться русским гостеприимством, и здесь наш старый дорогой друг Стивенс снова превзошел себя как хозяин. Банкет, устроенный Московским клубом автомобилистов по завершении выставки, имел огромный успех, и я встретил много старых друзей и лиц, в основном из Франции и Германии. Здесь снова русское гостеприимство было на первом плане, и Ч. П. заметил, когда мы ехали домой очень рано утром, что если не уедем из Москвы в ближайшее время, то будем мертвы — убиты добротой.
Утро того дня, когда мы уезжали, принесло нам немного веселья. Наши спальни были смежными, с соединительной дверью. Я проснулся от крика из соседней комнаты и, окликнув, чтобы спросить, в чем дело, услышал, как Ч. П. дрожащим голосом ответил: «Они наконец пришли за мной из-за этого жалкого дела с паспортом. В моей комнате находится парень с ружьем и примкнутым штыком, в полной форме, в высоких сапогах и очень ужасным выражением лица, и я не могу понять ни слова из того, что он говорит; это наверняка Сибирь».
Деможо, занявший второе место на Darracq
Выскочив из кровати, я пошел в другую комнату, и, конечно же, там был очень свирепого вида военный, и чем больше мы с ним говорили, тем свирепее он, казалось, становился. Я позвонил за помощью, и потом мы обнаружили, что к нам только что пришел почтальон с какими-то драгоценностями, которые я отправил заказным письмом в Москву из Санкт-Петербурга перед гонкой.
Вагнер на FIAT, третье место
Мы договорились выехать из Москвы в среду, чтобы быть на скачках в Бруклендсе в следующий понедельник, и забронировали спальные места на первый поезд, отправляющийся в Берлин и Остенде в тот же день. Здесь, однако, нас постигла катастрофа, так как мы опоздали на поезд из-за глупости русского портье. Похоже, в России существует три разных времени — одно принято городом, другое — железнодорожными станциями, а третье — центральноевропейское или что-то еще. Я знаю, что их три, и мы сели на номер два вместо номера один, или номер один вместо номера три, и поезд ушел.
Увещевая портье, мы получили хороший пример того, насколько быстро движется мир в Москве, поскольку он, казалось, был очень удивлен нашим возмущением и сказал, что все в порядке, так как next day (наследующий день – прим. пер.) отправится другой поезд. Мне было очень трудно удержать Ч. П. от того, чтобы применить к нему насилие после этого утешительного заверения.
В конце концов мы решили тем же вечером уехать на более медленном российском поезде и отправиться в Берлин via (через – прим. пер.) Варшаву, о чем горько пожалели.
Варшава
Мы выехали из Москвы в среду вечером. Наш спальный вагон был неплох, но в поезде не было вагона-ресторана. Поэтому нам приходилось искать пропитание в каждом буфете на станции, куда мы приезжали, и наши ограниченные знания русской еды и русского языка доставляли нам бесчисленные неприятности. По-видимому, на русских железнодорожных станциях не привыкли, чтобы иностранцы сами брали то, что им нужно, и поскольку не было других способов получить что-либо, кроме этого метода, результат в нескольких случаях был необычным.
Карта дороги Петербург – Москва с указанием номеров гонщиков на занимаемых ими мест
Варшава — прекрасный город обычного континентального типа, но не похож ни на Санкт-Петербург, ни на Москву. Кажется невероятным, что в таком оживленном месте могут происходить сцены беспорядков и бунтов. Здесь снова военные были в большом количестве, и нам было интересно наблюдать за передвижениями отряда казаков на их жилистых маленьких лошадях.
Отель «Бристоль» дал нам самый превосходный и приемлемый обед, хотя и здесь ни английский, ни французский, ни немецкий языки не пригодились, и, по сути, поездка подтвердила мнение, которое я всегда имел, а именно, что самый полезный язык для путешествий по всему миру — это деньги.
Впечатления от России
Мы прибыли в Берлин в следующую субботу утром, и полчаса спустя двое счастливых людей резвились в горячих ваннах; затем смена одежды сделала нас готовыми к дню в городе. Я не был в Берлине со времен знаменитой гонки Париж - Берлин, и поскольку это был первый визит Ч. П., нам нужно было многое увидеть и сделать.
В тот же вечер мы покинули станцию Фридрихштрассе, а на следующий день (в воскресенье) снова прибыли в Англию, закончив наши странствия.
Вряд ли было бы справедливо с моей стороны делиться своими впечатлениями о России как о стране, потому что я увидел ее в несколько неблагоприятных условиях. Несомненно, зима — это время года, когда страна представляет себя в лучшем виде. В мае было жарко — очень жарко — и, судя по всему, экстремальный холод, возможно, никогда не был известен. Эта могучая река, Нева, текла полноводно и сильно, и казалось невероятным, что через несколько месяцев можно будет проехать по ее замерзшей поверхности прямо в открытое море.
Как я уже упоминал, дороги были ужасными, а улицы немногим лучше, но нужно помнить, что семь месяцев в году поверхность состоит из гладкого, твердого замерзшего снега, когда колеса уступают дорогу полозьям, а неровности щебня больше не будут заметны.
Русский автомобилизм
Мне сказали, что зимой можно ездить на автомобиле в самом Санкт-Петербурге, но, конечно, не по открытой местности. Учитывая трудности, с которыми приходится сталкиваться автомобилисту, было удивительно видеть так много автомобилей, хотя, конечно, в летние месяцы ездить можно много, если не превышать умеренную скорость и иметь действительно прочную машину.
Каждая новая страна имеет для меня очарование, и я получил больше новых впечатлений в России, чем в любой другой стране, которую я посетил. Все было настолько другим, и новизна непрерывного дневного света придавала ощущениям нереальность.
Я только коснулся некоторых из своих впечатлений — у меня были и другие, приятные и неприятные. Надеюсь, я еще поеду в Россию, но в рукопожатии, с которым Ч. П. попрощался со мной на вокзале Чаринг-Кросс по возвращении, чувствовалась глубина чувств, и мы оба согласились, что Англия требует много испытаний как место — чтобы жить там.
Больше интересных статей здесь: Обзоры.
Источник статьи: Мои российские впечатления. Английский автомобилист об участии в гонке Санкт-Петербург – Москва 1908 года. Часть 2.
